Наш собеседник известен как скульптор, график, художник – и автор ковров, которые говорят на особом языке, где полногласно звучат ноты азербайджанских традиций и новаторского современного искусства.
— Готового рецепта и правил нет. Это происходит не по моей воле, это что-то изнутри, что питается от Господа Бога, от красоты и энергии мира вокруг. А я просто работаю, выражаю это, даже не зная, каков будет результат.
— Для меня нет современного и прошлого искусства – есть Искусство, которое живет, несмотря ни на что. Важно быть человеком думающим, чувствующим. Человеком, который не может не выражать свои эмоции. Знания имеют свой смысл: как держать кисть и стеку, рисовать эскиз, писать пьесу… Этот инструментарий освоить следует. Но ни одно учение, ни одна книга не даст инструкций, что делать, когда и как. Важно еще и знание жизни.
— Я жаворонок, просыпаюсь в четыре-пять, а заканчивается мой день в девять-десять часов. Но иногда могу сделать что-то и ночью.
— Последнее время почти не читаю. Поймал себя на том, что, читая кого-то из авторов, начинаю смотреть на мир через его призму, полностью отдаюсь этому и мне потом трудно переключиться на свою волну.
— То состояние, в котором я пребываю во время работы, – это не настроение, а что-то другое, скорее медитативное состояние, таинственный и интимный процесс. Художник, который творит по настроению, мне кажется, навсегда останется только любителем.
— Бывает по-разному. Если это не заказ, не обязательно думать о месте размещения и параметрах. Если же скульптура выполняется на заказ, здесь, конечно, уже требуется работа с архитектурной частью, чтобы привязать скульптуру к месту. А иногда скульптура малой формы, выполненная по велению души, может превратиться в монументальную и украсить собой парк или площадь.
— Линейный рисунок может занять секунду, а на изготовление ковра могут уйти годы – все зависит от масштаба работы и технической сложности. Скажем, средняя скульптура из бронзы выполняется за месяц-два.
— Мое детское воспоминание: я вижу себя сидящим на ковре и размазывающим по нему пластилин… В детском саду моя поделка из пластилина была названа лучшей и выставлена на полке, куда я никак не мог дотянуться, а мне так хотелось забрать скульптуру домой… Поэтому ковер – это было место моей игры и работы, ведь я с юного возраста лепил. Когда вырос, использовал ковровые мотивы в графике и скульптуре, сделал серию «Живых ковров» из цветов, фруктов, веток и т. д. В 2010-х годах начал делать эскизы, а в 2013 году по моему эскизу соткали мой первый ворсовый ковер из натуральных материалов.
— Когда вижу работу художника, пытаюсь поймать ритм, чувство, мысль, не спрашивая автора, что он хотел сказать. Есть только я – и работа. Если импульсы идут, я начинаю размышлять дальше – и ловлю кайф. Если работа молчит, мне не о чем с ней общаться. Диалог не получается. Это и есть тайна искусства, объяснить ее невозможно. К ней можно прийти – или не прийти.
— В человеке заложена не одна суперспособность, но как раскрыть их и научится использовать? Человек и жизнь сами по себе есть чудо, какого еще чуда можно ждать… Быть настоящим художником, который умеет говорить на своем языке и которого понимают, – это суперспособность. Я не отношу это к себе, но есть художники, которые добились этого.
— Иногда тишина. Иногда – крик. Иногда – любовь или размышление, или все вместе взятое. В искусстве должна быть магия, которая заставляет зрителя остановиться и наблюдать.