«Анатолийские ковры османской эпохи из коллекции музея Востока»

Мария Кулланда,
кандидат исторических наук, научный сотрудник Отдела Ближнего, Среднего Востока,
Южной и Центральной Азии Музея Востока

Искусство изготовления ковров, получившее развитие в Анатолии со времен правления династии Сельджуков Рума (XI–XIII вв.), оставалось одной из самых важных отраслей художественного ремесла и в период существования Османской империи. В истории османского ковроткачества выделяются два основных направления: первое связано с инициативой и патронатом султанского двора, второе – с не прерывавшейся в течение всей османской эпохи (1299–1922) анатолийской традицией.

Пик производства роскошных «дворцовых» ковров, чей дизайн разрабатывался, вероятно, в придворных стамбульских мастерских, пришелся на XVI–XVII вв. Уменьшение строительства и спроса на большие ковры для имперских мечетей привело к падению в XVIII в. объемов изготовления продукции дворцового типа, однако это не означало угасания анатолийского ковроткачества. И в крупных городских мастерских, и в деревенских домашних хозяйствах вплоть до конца османской эпохи создавались шелковые и шерстяные, ворсовые и безворсовые ковры разнообразных размеров, орнаментации и предназначения. Парадоксальным образом в конце XIX в. мировой рынок, давление которого в целом негативно сказывалось на положении традиционных турецких ремесел, даже стимулировал развитие ковроткачества, процветавшего отчасти благодаря европейскому спросу и прямым британским капиталовложениям.

Характер декора турецкого ковра позднеосманского времени отражал как наследие придворного стиля XVI–XVII вв. и европейские влияния, так и глубоко укоренившиеся тюркские традиции. Важную роль в композиционном и орнаментальном решении играло и назначение изделия. В последние столетия существования империи особенно распространенными стали молитвенные ковры, часть которых была статьей экспорта, о чем свидетельствует состав многих европейских собраний. Именно молитвенные ковры XIX в. являются основой небольшой османской ковровой коллекции Государственного музея Востока, включающей 18 экземпляров конца XVIII – начала XX в.

Молитвенный ковер (тюрк. намазлык, ар. саджада) – важный предмет в жизни мусульманина. Несмотря на то, что для свершения молитвы верующему не нужны никакие дополнительные атрибуты – достаточно определить направление на Мекку и повернуться к ней лицом – коврик помогает молящемуся соблюсти ритуальную чистоту и создать особое пространство для общения с Богом. Воспроизведение в орнаментальной композиции подобия внутреннего помещения мечети, прежде всего михраба – ниши, располагающейся в стене киблы, обращенной к Мекке – характерная особенность этого типа ковровых изделий.

В турецких коврах XIX в. абрис михраба, как правило, дополняется изображением колонн по его сторонам и подвешенного в центре светильника, напоминающего о том, что свет – это свойство Аллаха, а михраб, «ниша, где свет», является своего рода воротами в мир Бога, в рай. Эта отсылка к образу райского сада, куда стремится душа верующего, читается и в плотном цветочном орнаменте, заполняющем пространство над михрабной нишей и полосы окаймляющих ее бордюров.

Иногда и стилизованное изображение лампы в центре ковра превращается в пышный букет, цветущую ветку или вазу с цветами, а колонны заменяют стройные кипарисы – символ вечной жизни.

Шесть шерстяных ворсовых молитвенных ковров из коллекции ГМВ представляют одну линию в развитии турецкого ковроделия, являясь частью анатолийского народного искусства, не связанного ни со столичным производством, ни с дворцовым заказом. Для этой группы характерны геометризованный орнамент, треугольные и ступенчатые завершения арок михрабных ниш, лаконичное цветовое решение. Помимо общей мусульманской атрибутики в декоре этих ковров неизменно присутствуют традиционные сильно стилизованные мотивы, напоминающие о тюркских корнях анатолийского ковроткачества и символизирующие важные понятия – плодородие и материнство, здоровье и счастье, богатство и власть, бессмертие души и защиту от злых сил. Все ковры вытканы из слабокрученой шерсти симметричным турецким узлом на вертикальном ручном станке. Несмотря на эти очевидные черты сходства, особенности композиции, форма центральных ниш, сочетание красок позволяют выделить среди них произведения разных центров в Западной Анатолии, давших названия определенным типам изделий – Гёрдес, Кула, Милас.

Другая группа молитвенных ковров коллекции прямо или косвенно связана со стремлением властей возродить в новых условиях изготовление дворцовых изделий в классическом османском стиле.

В правление Абдул-Хамида II (1876–1909) в знаменитых текстильных мастерских Хереке, основанных в 1843 г. недалеко от Стамбула, началось производство ворсовых ковров. Ковры Хереке предназначались, главным образом, для новых стамбульских дворцов и оформлялись в персидском стиле с элементами вошедшего в моду «турецкого рококо». Некоторые из шелковых музейных ковров могут являться непосредственно продукцией Хереке, другие производились профессиональными мастерами в крупных мастерских в расчете на городского, возможно, столичного жителя или для продажи в Европу. Традиционные анатолийские геометрические формы преобразованы в их орнаменте в тонкие криволинейные узоры, строгие двускатные арки приобретают вид округлых куполов, бордюры украшают декоративные надписи, а использование металлической нити на фоне мягких переливчатых цветов шелка придает этим изделиям особую изысканность. Возможно, многие из этих ковров, особенно украшенные надписями, на которые мусульманин не должен вставать ногами, не использовались в качестве ковриков для молитвы, а вешались на стену, где они служили михрабом.

Небольшая коллекция музея Востока свидетельствует о том, что процветавшее в Анатолии несколько столетий искусство создания ковров не пришло в упадок и на закате существования Османской империи. Более того – благодаря силе традиции и отчасти политике власти производство, ориентированное на разного потребителя, продолжалось как в маленьких мастерских, так и в крупных городских центрах и было востребовано и при султанском дворе, и в сельских домашних хозяйствах. Все эти изделия, демонстрирующие разнообразие местных традиций, стали полноправной частью художественного наследия 600-летней османской цивилизации.