Влияние Нур-Джахан на ковры Империи моголов

Расскажем о том, как супруга правителя повлияла на развитие коврового искусства Империи Моголов, заложив основы необычного и узнаваемого стиля, который высоко оценили не только в Азии, но и в Европе.

Когда молодая вдова Михр-ул-Ниса («солнце среди женщин») вышла замуж за могольского императора Джахангира в 1611 году, она была наречена титулом Нур Махал («свет дворца») и позже возвысилась до титула Нур-Джахан («светило всего мира»).

Благодаря своему мужу императору, она могла жить в роскоши, посвятив себя науке и искусству, уделяя минимум внимания делам государства. Нур-Джахан организовала свадьбу принца Хуррама, горячо любимого сына императора Джахангира и будущего императора Шаха-Джахана, а также своей племянницы Арджуманд-Бану, которая позже была удостоена титула Мумтаз-Махал («избранная всея дворца»). К слову, Арджуманд-Бану – именно та самая принцесса, в честь которой был построен легендарный Тадж-Махал.

Нур-Джахан предпочитала заниматься своими увлечениями, но ей все же приходилось постоянно помогать мужу в управлении страной, тем более что Джахангир всегда прислушивался к мнению своей жены по тем или иным государственным вопросам. А она поддерживала супруга словом и делом. Так, во время своего летнего визита в Кашмир в 1667 году, окончившегося окружением армии Джахангира войсками Махабат-Хана, Нур-Джахан сбежала из королевского лагеря с помощью верных ей солдат, чтобы помочь императору выбраться из окружения и сохранить армию. Что примечательно, она была единственной Могольской императрицей, чье лицо было выгравировано на монетах того времени.

Из записей путешественников и иностранных купцов того периода стало известно, что великие Могольские дворцы были переполнены роскошными предметами декора, включая ковры, изделия из бархата и парчи. Все ковры и бархатные шторы хранились в «Фарашкхана» (ковровый склад) еще со времен правления императора Акбара. Несмотря на то, что производство могольских ковров было организовано государством и поддерживалось правящими верхами, лучшие ковры создавались в Сефевидском государстве (сегодня это часть современного Ирана).

Могольские ткацкие мастерские были открыты в Лахоре, Агре, Фатепуре и Ахмадабаде. Большинство этих ковров имели узор «поле» с изображениями пейзажей, сцен охоты и сбора урожая. В то время основным материалом для изготовления ковров была отборная «пашмина» – изящная шерсть кашмирских горных коз. Окраска, при которой оттенки цвета одинаковы или очень схожи, является отличительной чертой индийских ковров. В них такие элементы как пальмы, виноградные лозы, цветы и изображения животных смешиваются воедино, даруя зрителю особое эстетическое удовольствие от изделия.

Другой характерной чертой могольских ковров является цветочное разнообразие – изначально это заслуга императорского художника Мансура, при работе вдохновлявшегося изображениями цветов. Пламенная страсть моголов к растениям проявлялась в интересе к европейским ботаническим книгам и гравюрам, привезенным в Индию иезуитами и другими путешественниками: страницы многочисленных ботанических альбомов императорского дома были заполнены великолепными цветами – ровно так же, как в орнаментах 17 века.

Особые виды ковров – с одним цветком внутри лопастной аркады – получили название «молитвенный коврик», несмотря на устоявшуюся традицию завешивания стен дворов могалов цветочными рисунками. Что интересно, драгоценные ковры висели над «джарокой» – забральной стеной с врезанным в нее окном, позволяющим поданным видеть своего императора.

Тенденция с одним большим преобладающим узором впервые появилась в Иране, в середине правления Шаха-Аббаса Великого (1588-1629), и была распространена преимущественно в текстильном искусстве. В известном царском бархатном наряде, находящемся ныне в Ливрусткаммарене, Стокгольм, присутствует именно такой единственный рисунок молодого придворного слуги. Это доказывает, что подобный стиль высоко оценивался и принимался даже в королевских кругах.

Интерес Нур-Джахан к английскому рукоделию мог вдохновить ковровых мастеров создавать новые дизайны. Однако это не единственная причина, благодаря которой данный стиль появился в декоре могольских ковров. Императрица стояла за созданием нового типа ковра под названием «фарш-э-чандани» (сандаловый цвет). Этот ковер стал одним из лучших из всех сотканных до и после него: на нем был изображен маковый цветок, вокруг которого располагалась лопастная аркада. Ранее находившийся в коллекции Каиро Паравичини, с 1963 года ковер находится в частной коллекции в Бельгии. Вопрос, входит ли данный ковер в эту категорию или это лишь отголосок былой моды, остается открытым. Тем не менее, влияние сильной и светлой женщины Нур-Джахан на процесс создания ковров, оставивших уникальный отпечаток на всем мусульманском мире, неоспоримо.

В то же время в Европе другая влиятельная женщина – Мария Медичи, королева Франции – активно покровительствовала созданию ковровой мастерской Шайо в Париже…

Текст: Армен Токатлян,
историк восточного искусства