Ширин Меликова: «Азербайджанский национальный музей ковра сегодня больше, чем просто музей»

Ширин Меликова возглавляет Азербайджанский национальный музей ковра с 2016 года, и за это время она вывела и без того уникальное собрание на совершенно новый уровень. Сегодня музей ковра в Баку – это редчайшие экземпляры обширных коллекций ковров и ковровых изделий, вышивки, ювелирных украшений, изделий из керамики и многого другого. Это выставки, лекции и мастер классы. Это сотрудничество с современными художниками и множество мероприятий для детей, позволяющих им окунуться в глубины родной культуры и истории. Это открытость для людей с ограниченными возможностями и активнейшая работа в интернет-пространстве. О том, как удается строить «музей без границ» и о многом другом мы говорим сегодня с Ширин Меликовой.

► Расскажите об истории создания вашего уникального музея ковра в Баку.

— Азербайджанский национальный музей ковра был создан в 1967 году по инициативе основоположника науки о ковроделии, художника и педагога Лятифа Керимова. Тогда это был первый в мире музей подобного профиля. Не случайно, что основан он был именно в Азербайджане – стране, издревле славящейся своими коврами. Фонды музея формировались долгие годы. Они включают семь коллекций: ворсовые ковры, безворсовые ковры, ковровые изделия, национальный костюм и художественная вышивка, археология, художественный металл и ювелирные изделия.

Лятиф Керимов с момента основания музея и до последних дней жизни принимал самое непосредственное участие в комплектации коллекции. Группа ученых выезжала в экспедиции по всей стране. Приобретая исторические артефакты, они работали с местным населением, с современниками – как ремесленниками, так и профессиональными художниками. Так складывалась большая коллекция, которая включает изделия от эпохи бронзы и до нашего времени.

Изначально музей располагался в Джума-мечети в Ичеришехер (Старом городе) – древней части Баку, которая представляет собой фактически обитаемый музей под открытым небом. Но прошли годы, и к началу 1990-х годов многое изменилось: здание мечети было возвращено верующим, а музей, которому уже давно было тесно на старом месте, перебазировался в Музейный центр (бывший филиал московского музея В.И.Ленина), получив просторное помещение из нескольких залов. Со временем ему стало тесно и там, и по указу президента Азербайджана Ильхама Алиева было построено нынешнее здание, спроектированное специально для музея такого профиля.

► Здание музея выполнено в оригинальной форме разворачивающегося ковра Алладина: стены изогнуты и представляют уникальные возможности для демонстрации экспонатов. Кто придумал такую интересную архитектуру?

— Авангардная конструкция здания в форме разворачивающегося ковра, созданная из металла и стекла, – весьма смелое решение для музея, в котором демонстрируется традиционное искусство. Здание само по себе является арт-объектом и привлекает внимание своим уникальным архитектурным решением. Динамичная форма дает ощущение монументальности и одновременно легкой, парящей в воздухе конструкции. Пятиэтажное здание спроектировано так, чтобы охватить все направления деятельности музея. Самая большая площадь отдана под экспозицию – более 5 тысяч кв. м. Экспозиционная зона – это единый взаимосвязанный организм: три этажа просматриваются с разных точек, все видимое пространство сплошь покрыто роскошными коврами, что вызывает у всех восхищение. Между этажами имеются связывающие их световые колодцы. Они стеклянные, прямоугольной формы, и создают дополнительный эффект: экспозиционная зона рассматривается под новым углом зрения и экспонаты в радиусе видимости обозреваются сверху.

Экспозиция устроена таким образом, что перед зрителем постепенно разворачиваются поражающие красотой ковры, увлекая все дальше в это чарующее пространство, где игра света и тени помогает разглядеть хитросплетения узоров. Этот сказочный мир, населенный фантастическими животными, райскими птицами, архаическими символами, оживает и с поверхности ковра переходит на стены или потолок с помощью проекций. Создается впечатление, что ты находишься внутри огромного волшебного ковра, который переносит тебя в другое измерение и раскрывает все загадки этого искусства.

И наконец, архитектура здания учитывает интересы людей с ограниченными возможностями здоровья. Вход в музей, все помещения внутри не имеют ступеней, этажи соединяются эскалаторами, имеются два лифта, рассчитанные на инвалидные коляски. Экспозиция также располагается таким образом, чтобы людям и в сидячем положении было удобно смотреть, читать, работать с тачскринами.

► Есть старинная восточная пословица «Мой дом находится там, где расстелен ковер». Какое место в культуре Азербайджана занимает ковер? Не меняет ли современная жизнь отношение к ковру сегодня?

— Ковер – это гораздо больше, чем просто элемент домашнего убранства: он отражает своеобразие народного мировосприятия и художественного вкуса. Для азербайджанцев жить в окружении ковров – совершенно естественно. Дом без ковра – не дом. Ковры дают в приданое, одни из них стелют по торжественным случаям, другие – постоянно, на них в доме играют дети. И в последний путь человек отправляется тоже на ковре. Ковер сопровождает человека на протяжении всей его жизни.

Одно время на постсоветском пространстве возникло определенное эстетическое поверие – смотреть на ковер в доме как на нечто старомодное и мещанское, как на проявление сугубо советской культуры. К счастью, Азербайджана это не коснулось. У нас всегда ценили старинные ковры, передаваемые по наследству, но при этом с удовольствием покупали и покупают новые ковры, не имеющие (в некоторых случаях – лишь пока!) исторической ценности. С другой стороны, сейчас и на всем постсоветском пространстве отношение к ковру постепенно меняется. Ковер превращается в то самое «хорошо забытое старое», из которого прорастает новая эстетика пространства. Эстетика, в которой каждый сможет выбрать свой путь: украсить дом бабушкиным ковром или купить новый – с традиционным орнаментом или с абстрактной композицией. Есть и третий путь: соткать ковер самостоятельно. Например, при нашем музее действуют курсы ковроткачества, и их с удовольствием посещают взрослые люди, желающие научиться этому искусству.

► На Кавказе многие народы владеют искусством ковроткачества. Чем отличается азербайджанский ковер от остальных, в чем его преимущества?

— Полный ответ на этот вопрос уложится не в одну диссертацию… Если кратко, то азербайджанские ковры прошли сложнейший путь развития, став носителями сжатой и зашифрованной информации о мироздании, дав начало многим композициям, каждая из которых – отдельный взгляд на мир. Немаловажную роль играет и техническая сторона вопроса. Азербайджанское ковроткачество дало миру великолепные образцы ковров, выполненных на пределе совершенства. Достаточно вспомнить ковры Сефевидской эпохи, среди которых были не только шерстяные, но и шелковые, и даже с включением золотой нити. Традиции, приумножавшиеся веками, продолжаются и в наши дни – современные художники по ковру в нашей стране работают как в русле классики, так и ищут новые пути работы с орнаментом и технологией.

► В узорах ковра сокрыт глубокий и порой философский смысл. Как понять, прочитать, что изображено на коврах? И какой смысл у ковров, представленных в вашем музее?

— Это тоже вопрос, ответ на который сложно уложить меньше, чем в диссертацию… Чтобы понять, что зашифровано в том или ином ковре, надо знать «азбуку» орнаментов, а в этой азбуке очень-очень много «букв»… За каждым, даже самым мелким элементом узора стоит целая история, уходящая корнями вглубь веков – и не все они изучены. Наш музей проводит большую работу по пропаганде среди населения знаний об орнаментах. Мы действуем посредством соцсетей, посвящаем этой теме выставки, лекции и книги, делаем все, что можем для того, чтобы люди нашего времени могли «читать» азербайджанские ковры как открытую книгу.

Не могу не сказать о «драконовых коврах» из нашей коллекции. Как известно, образ дракона – один из самых древних на свете, он присутствует в культуре Востока и Запада. У древних тюрок дракон символизировал плодородие, дождь, воду, являлся оберегом. Считалось, что дракон, изображенный на ковре, защищает и оберегает владельца ковра от невзгод и сглаза, приносит в дом изобилие. Драконовые мотивы известны нам с I тысячелетия до н.э. – об этом свидетельствует дракон, изображенный на золотой чаше из Гасанлы (территория современного Ирана, исторически Южный Азербайджан, близ Урмии).

► Расскажите о самом старом или уникальном ковре в вашем музее.

— Самые древние ковры в нашей коллекции датируются XVII веком. Все они представляют исключительный интерес не только с исторической, но и с художественной точки зрения. Так как их не так много, я бы хотела вкратце дать информацию о каждом. Так, первым экспонатом, датированным XVII веком, стал карабахский ковер «Драконовый», который подарила нашему музею в 2013 году Беверли Шильц, вдова известного коллекционера, члена Чикагского общества восточного ковра и текстиля (США) Гровера Шильца.

С 2016 года мы начали серьезно заниматься пополнением коллекции древними образцами, налаживая контакты с коллекционерами и аукционными домами. В 2017 году нам удалось купить на аукционе AUSTRIA AUCTION COMPANY очень редкий, чудом сохранившийся целиком дворцовый ширванский ковер «Шамахы», датированный концом XVII века. Ковры такого типа дошли до нашего времени, как правило, во фрагментарном состоянии. Их в мире очень мало, и находятся они по большей части в крупных музейных собраниях. Так что данный ковер, сохранившийся целиком, представляет собой большую редкость.

В 2018 году в частной коллекции мы обнаружили ковер с известной композицией «Хатаи» («Драконовый»), и Фонд Гейдара Алиева его приобрел для нас. Его сложнейшая композиция, проникнутая духом дворцовых ковров эпохи Сефевидов, включает стилизованные растительные и зооморфные орнаменты, характерные для ковров Карабахской группы. Классический вариант композиции «Хатаи» представляет собой перекрещивающиеся зубчатые ветки, создающие традиционную композицию «бенди руми», соединенные изображениями пальметт – символа вечной жизни, по сторонам которых изображаются драконы, как хранители этой вечной жизни. Особенность нашего ковра заключается в том, что тут изображение дракона заменено на «древо жизни».

И еще непременно надо сказать об одном столь же интересном карабахском ковре, датированном концом XVII–XVIII века. Это флоральный ковер с медальоном «Челеби», представляющий очень большую ценность не только сам по себе, но и с точки зрения исследования этой композиции, ее генезиса. До приобретения этого экспоната в нашем музее ковры «Челеби» датировались лишь XIX веком.

► Правда ли, что золотой фонд ковров представлен коврами Карабаха? Расскажите об этих коврах, чем они примечательны?

— Карабах – одно из красивейших мест на территории Азербайджана, неиссякаемый кладезь шедевров и талантов. Этот край за века стал подлинной сокровищницей азербайджанского искусства – прежде всего музыки, поэзии и ковроткачества. Города и села Карабаха были населены искусными мастерами, создающими красоту, которая стала «золотым стандартом» своего времени во многих ремеслах. Земля Карабаха взрастила множество талантов, она подарила миру вдохновение и мастерство поэтов Вагифа и Натаван, певца Хан Шушинского, композитора Узеира Гаджибейли и многих других деятелей искусства.

Карабах – это богатый природными ресурсами регион, состоящий из равнинной и гористой части. Эта земля еще с доисторических времен традиционно была густо населена. Свидетельством тому – Азыхская пещера, в которой была найдена челюсть первобытного человека – азыхантропа, что стало пятой по счету подобной находкой на Земном шаре.

Климатические и природно-географические условия Карабаха чрезвычайно благоприятны для большинства сельскохозяйственных занятий, и прежде всего – для полукочевого скотоводства. Много веков подряд ковры и ковровые изделия, сотканные карабахскими ткачихами из высококачественных мягких шерстяных нитей, спряденных вручную и окрашенных природными красителями, полностью обеспечивали потребности как полукочевых, так и оседлых жителей этого благодатного края, а также шли на экспорт.

В XV–XVI вв. карабахские ковры массово экспортировались в Европу. В XVIII веке центр местного ковроткачества переместился в нагорную часть Карабаха – теперь им стал город Шуша, с прилегающими к нему селами. Ковры в то время по-прежнему производили и в низменных районах Карабаха – в Джебраиле, Агдаме, Барде, Физули – но шушинские ковры считались лучшими в этой местности.

В Шуше в то время активно обращались к орнаментам другого географического типа азербайджанского ковроткачества – тебризского. Прихотливый флоральный декор тебризских ковров здесь преображали в русле характерных для Карабаха геометрических орнаментов, а их колорит, построенный на полутонах, заменяли контрастными насыщенными цветовыми оттенками в местных традициях. Примерами подобных композиций могут служить «Балыг», «Хатаи», «Афшан». Одним из распространенных признаков карабахских ковров служит красный цвет фона срединного поля.

Да и в целом их гамма очень яркая, что обусловливается разнообразной флорой Карабаха. Помимо растительных красителей, здесь активно использовали кошениль.

Здесь ткали и ворсовые, и безворсовые ковры, а также больше ковровых изделий, чем в любом другом ковроткацком регионе Азербайджана. Карабахские овцы давали шерсть высокого качества. Ковры из нее производили как плотные, с коротким ворсом (в горной местности), так и более низкой плотности – с длинным (на равнинных территориях). Ковры Карабаха отличаются плотностью и долговечностью, так как для их основы и утка использовали наиболее прочную и длинную шерсть со спины породистых овец, трижды прочесанную на специальном гребне и отполированную металлическим стержнем для гладкости.

Другим важным признаком карабахских ковров были их крупные размеры (до 30 кв. м!) – больше, чем в любом другом регионе Азербайджана. Это объяснялось традиционными для Карабаха просторными жилищами и интерьерами, требующими соответствующих размеров ковров. В связи с этим возникла такая «изюминка» местного ковроткачества, как ковровые комплекты «даст халы гяба», состоящие из одного крупного ковра и нескольких боковых, которые вместе составляли единый ансамбль. Конечно, по цене это был товар, доступный далеко не всем, что увеличивало его престижность.

Карабахские ковры хранятся во многих музеях мира – это Музей Виктории и Альберта, Музей Лувра, Канадский текстильный музей, Музей текстиля при университете Джорджа Вашингтона, Художественный музей Филадельфии, Музей Баррела в Глазго, Дрезденский музей этнографии, Рейксмьюзеум в Амстердаме, Музей Рейтберг в Цюрихе, Музей прикладного искусства в Будапеште, Музей искусств и ремесел в Загребе.

В нашем музее собрана богатая коллекция карабахских ковров, тут представлены практически все орнаментальные типы, и коллекция постоянно пополняется новыми древними, редкими образцами.

► По какому принципу формируется коллекция музея?

— В каждом музее есть определенная стратегия сбора коллекций. Мы разработали новую стратегию с моим приходом в музей. Был сделан мониторинг имеющихся семи коллекций и выявлены пустоты, которые нужно заполнять. По мере обнаружения где-то того или иного необходимого для каждой коллекции экспоната мы решаем вопросы его приобретения. Приобретаем на свои средства либо привлекаем спонсоров и меценатов. Нередки и случаи дарения коллекционерами.

Стратегия охватывает не только поиск и возвращение на родину старинных экспонатов – мы работаем и с современными художниками. Осуществляем закупку их работ, устраиваем выставки, пропагандируем современный ковер, чтобы этот вид прикладного искусства продолжал развиваться и завоевывать новую аудиторию, ценителей этого вида творчества. Именно поэтому мы работаем не только с видными художниками нашего времени, но и со студентами. Ежегодно проводим конкурсы, ткем ковры по эскизам, занявшим первые места, а затем экспонируем их.

Кстати, пользуясь возможностью, хочу объявить о проведении международного конкурса. В этом году исполняется 880 лет со дня рождения великого азербайджанского поэта Низами Гянджеви, юбилей которого отмечают во всем мире, и наш музей проведет конкурс ковровых эскизов по мотивам произведений Низами. Международное жюри выберет победителя, в нашем музее по этому эскизу будет соткан ковер, который презентуют широкой публике в рамках юбилейных торжеств. Подробная информация будет размещена на сайте нашего музея и его страницах в соцсетях.

► В чем вы видите свою задачу как директор музея? Какие ставите цели, о чем мечтаете?

— Быть директором ведущего музея страны непросто. За последние годы наш музей совершил прорыв в своем развитии, начиная с момента переезда в это современное здание, что уже ставит перед сотрудниками совершенно новые задачи, требует определенных навыков. Моя задача как директора – определить курс развития музея, разработать стратегию, собрать правильную команду, суметь создать условия для саморазвития своего коллектива, раскрыть их потенциал, суметь заразить их своим энтузиазмом, научить работать командно, одновременно решать множество вопросов, начиная от хозяйственных и заканчивая научно-исследовательскими.

За небольшой период нашей совместной работы мы многое осуществили. Мы не только храним экспонаты, но и изучаем их, возрождаем старинные технологии, совершенствуем методы реставрации и консервации. Мы создаем максимально комфортные условия для всех посетителей без исключения, и поэтому лозунг нашего музея – «Музей без границ». Здесь каждый может найти что-то для себя. Особенно много направлений досуга мы предлагаем детям – это мастер-классы, игры и квесты, кукольные представления. И все это – силами наших сотрудников. Взрослые могут здесь научиться ткать ковры или посетить лекцию по истории искусства: они касаются разных сфер прикладного искусства и проходят на азербайджанском, русском, английском языках. Для людей с проблемами зрения разработана отдельная экспозиция.

Мы сегодня больше, чем музей, который выполняет свои основные функции по сбору, хранению, исследованию и экспонированию коллекций. Мы стали культурно-образовательным хабом, наши сотрудники научились работать в ногу со временем. Нам под силу реализовывать серьезные проекты в самых разных направлениях музейной деятельности. И все это было бы невозможно без участия каждого сотрудника, его талантов, его любви к своему делу. Задача директора – разглядеть таланты своих сотрудников и помочь им их реализовывать. Для меня очень важна в коллективе здоровая, творческая атмосфера, я стремлюсь к тому, чтобы все отделы музея взаимодействовали между собой, не было разобщенности и небрежности к своим обязанностям.

В основе всего лежит четкое понимание своих задач каждым сотрудником, дисциплина и любовь к работе. Цель – процветание нашего музея.

Музей – это сложный живой организм, и необходимо его организовать таким образом, чтобы он работал слаженно, бесперебойно и с постоянной перспективой еще большего развития. Мечтаю о том, чтобы в нашей стране был всегда мир, процветание, мы общими усилиями восстановили разрушенный Карабах, чтобы скорее этот благодарный край вновь стал центром культурной жизни. Также мы планируем восстановление филиала нашего музея в Шуше.

► Какими проектами вы особенно гордитесь?

— Прежде всего мы разработали стратегию работы по всем направлениям, включая содержимое фондов. Она касалась и поиска определенных экспонатов, и тренингов наших сотрудников. Мы подняли наш реставрационный отдел, развили и расширили образовательный, начали сразу работать в соцсетях на трех языках. Я горжусь тем, что мы с 2016 года занимаемся воспитанием собственных кадров, взращиваем их на нашей бесплатной стажировочной программе для волонтеров.

Мы занимаемся активной популяризацией наших коллекций, издаем книги, выпустили первое фундаментальное издание о музее. Я горжусь нашими программами для детей, которым мы прививаем любовь к национальной культуре, даем знания о ней, навык ее понимания. Горжусь работой по адаптации музея для людей с проблемами передвижения, зрения и слуха, в том числе нашим инклюзивным проектом – рельефными мини-ковриками, посредством которых слабовидящие и незрячие посетители могут тактильным способом ознакомиться с орнаментами ковров.

Мы расширили наши международные связи, реализовываем яркие и значимые совместные проекты со многими музеями мира. Мы выявляем и исследуем хранящиеся там образцы азербайджанского ковроткачества и других видов прикладного искусства. Так, у нас был совместный проект с Лувром, в рамках которого в Азербайджан привезли для временной демонстрации в нашем музее три ценнейших азербайджанских ковра из коллекции Лувра. Сотрудничаем с Эрмитажем, который заинтересовался нашим инклюзивным проектом для слабовидящих на основе разработанного у нас метода рельефного ковроткачества. Провели большую работу с Российским этнографическим музеем и выпустили совместный каталог произведений азербайджанского искусства в его коллекции. Реализовали проект по исследованию и атрибуции экспонатов азербайджанского происхождения с Музеем турецкого и исламского искусства в Стамбуле.

► Расскажите немного о себе: как вы попали работать в музей, откуда такая сильная любовь к ковру?

— Я окончила Азербайджанский государственный институт искусств (бакалавриат) и Азербайджанскую академию художеств (магистратура), много лет работала в Фонде Гейдара Алиева. Темой моей докторской диссертации были азербайджанские художественные ткани и вышивки XVI–XVIII вв. Это тоже стыкуется с деятельностью нашего музея, так как это, фактически, музей не только ковра, но и прикладного искусства в целом.

У нас хранятся и выставляются в постоянной экспозиции не только ковры и ковровые изделия, а также предметы, касающиеся коврового промысла и его истории, но и вышивки, национальная одежда, ювелирные украшения, медная посуда, изделия из керамики, дерева и многих других материалов. Интересно, что я была автором тематико-экспозиционного плана этого музея, но никогда бы не подумала, что вернусь сюда, да еще и директором. Видимо, это судьба…

► Сегодня нет такой сферы, куда бы не проникли высокие технологии и интернет. Как Музей Ковра использует в своей работе эти возможности, тем более в год пандемии?

— Верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло… Мы, конечно, и до пандемии вели активную работу в виртуале. Но в ту пору она была своего рода «почтовым сообщением» между нами и зрителями: мы публиковали анонсы мероприятий, отчеты о проделанной работе, о поступлениях новых экспонатов, отвечали на вопросы читателей в соцсетях и на нашем сайте, и т.д. Словом, был очерчен четко круг вопросов, которые можно развивать в этой сфере.

Но потом случилась пандемия – беспрецедентный период, подобного которому на нашей памяти не было. Самоизоляция и система жестких запретов привели к тому, что реальная жизнь музея свелась практически к нулю. И тогда мы вышли на простор виртуала в полную мощь. Сначала туда перетекли наши мастер-классы, лекции и спектакли, потом мы стали организовывать виртуальные выставки, викторины, разработали целый ряд образовательных рубрик по истории ковроткачества и других разделов декоративно-прикладного искусства, в том числе рассказы об известных персонах. Наконец, охватили своей деятельностью зарубежных коллег, проводя с ними регулярные беседы в соответствующей рубрике. Провели международный проект «Ковровые истории», для которого нам присылали свои письма люди со всего мира – рассказывали о своих любимых коврах…

Нами было снято около 200 роликов, сделано более 4 тысяч постов! Мы расширили свою онлайн-аудиторию и стали одним из примеров успешной адаптации музея в период пандемии.

Сейчас наша интернет-деятельность намного богаче, чем была до пандемии, но главное – наши сотрудники обучились многим умениям. У нас теперь есть кому снимать качественные видеоролики и озвучивать их; есть кому вести видеоинтервью. И снятие запретов после пандемии не станет для нас сигналом к сворачиванию виртуальной деятельности – напротив, мы будем все продуктивнее использовать ее возможности.

► Скажите, а какие у вас дома ковры? Хотели бы дома иметь какой-то особенный шедевр или уникальные ковры должны быть в музеях на всеобщем обозрении?

— У нас скромная коллекция ковров, которая досталась мне от бабушек и дедушек, которые эти ковры передали в приданое моим родителям. В их числе небольшой ковер, который для меня особенно ценен. Он был выткан в дар моему деду, видному ученому, академику Фирузу Алиевичу Меликову, на нем выткано его имя и дата. На этом ковре выросла я и мои дети.

Ковры – это моя страсть. Я постоянно нахожусь в поиске уникальных экземпляров для нашего музея. Ценный ковер, который я могу увидеть у коллекционера или на аукционе, не дает мне уснуть, пока я не добьюсь его покупки или дарения нашему музею. Много прекрасных экземпляров азербайджанских ковров в разное время осело в частных коллекциях за рубежом. Я мечтаю вернуть их на родину, в дом ковра – в наш великолепный музей, чтобы все могли наслаждаться их красотой, а исследователи – подвергать эти произведения научному анализу.

► Какой музей ковров для вас самый лучший в мире?

— Я повидала множество музеев текстиля во всех уголках планеты, и о каждом из них могу сказать доброе слово. Но, наверное, не удивлю вас, если отвечу, что самый лучший музей ковра для меня – это наш, родной для меня музей, который я возглавляю. Он для меня – больше, чем просто учреждение, которому я отдаю часть своего времени жизни. Для меня это – дело, в которое я вкладываю всю свою душу.

► Вас называют самым успешным директором музея ковра, в чем секрет вашего успеха?

— Очень приятна такая оценка. А секрета никакого нет. Я всегда занималась любимым делом – только тем, что мне доставляет удовольствие, тем, чем я живу. Поэтому получается быть включенной в процесс 24/7 и получать при таком графике еще и кучу положительных эмоций, удовольствие от реализации планов, от общения с чудесными, творческими людьми.