Альфиз Сабиров: «И в коврах, и в бронзе есть дыхание жизни»

Скульптурные работы Альфиза Сабирова – это во многом не привычное классическое искусство, а сплав мифологических образов, этнических мотивов, переосмыслений национальной культуры. В поисках новых средств выражения художник решается на дерзкие эксперименты и в других сферах, например, объединяя ковры с фрагментами из бронзы. О корнях собственного мифотворчества, о фантазийных образах, которые воплощаются в самых разных материалах, о коде времени и коде культуры мы беседуем с Альфизом Сабировым.

► Расскажите о ваших корнях и семье. Насколько татарская культура, ее история повлияли на ваше творчество?

— Вырос я в татарской семье в селе Ишимово Пермского края. Моя мама всегда говорила, что мы из рода Белого волка. Названия деревень образованы от имен людей, которые когда-то давно осели в этих местах. Фамилия наша образована от слова «сабыр» – терпение. Мы росли в полной свободе, в любви, нам прививались традиции и обычаи народа. Я очень любил сказки, и могу сказать, что это было началом. Культура, традиции, быт, среда и место, где мы росли, повлияли на моё мировидение. Но увлечение объемом появилось не сразу. Думаю, вся та информация предков, многих поколений «проснулась» во мне в одно определённое мгновение.

► С чего и когда начался ваш творческий путь?

— Где-то в год-два года я разрисовал ручкой паспорт папы: родители неосторожность имели оставить меня с таким важным документом. В какой-то степени, это было символично. Это и была моя первая графика.

В 2005 году я окончил Пермское педагогическое училище N4 по специальности «учитель по изобразительному искусству и черчению», хотел вернуться в деревню и стать учителем. Но мой педагог по училищу дал совет продолжить учёбу. До сих пор благодарен ему: это тот путь, по которому я должен был пойти, но сам я его не видел. В том же 2005 году поступил в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова (Уральский филиал в Перми). На первых курсах в мастерских я вживую увидел, как плавится металл. Это было особое действо: расплавленный металл мне тогда напомнил молоко. Это была магия! Тогда я задал себе вопрос: смогу ли я «приручить» этот материал, смогу ли быть с ним одним целым? Литейный процесс и вообще скульптура из бронзы – это волшебство, где из одного материала можно сделать всё, и небо, и воду, и горы, создать целую вселенную.

На третьем-четвёртом курсе учёбы в академии я сделал первую скульптуру «Мальчик с мечом». Именно она является началом истории. Столько проб и ошибок было в момент работы над ним! Я оттачивал мастерство, пропадая в мастерских. Я много чего не знал, приходилось учиться на собственном опыте. Самым сложным было добиться идеального перехода от одной формы/объёма к другой, чтобы результатом была действительно «живая» работа. С этой работой очень многое меня связывает, и «Мальчик с мечом» является одним из важных этапов становления творческого пути. Сейчас «Мальчик с мечом» хранится во многих коллекциях, показывался во многих музеях и галереях.

С 2013 года я начал дело, зародившееся однажды, и с тех пор я занимаюсь скульптурой из бронзы, ищу симбиозы его с другими техниками.

► Где и как вы черпаете вдохновение для работы и творчества?

— Детство для меня является огромным источником вдохновения, я пытаюсь сохранить в себе того маленького мальчика, который с большим интересом смотрит на мир. Детские воспоминания, услышанное и увиденное от старших, от дедушек и бабушек до сих пор является неоценимым богатством. В детском саду я был готов не спать в сончас, лишь бы послушать очередную сказку, вновь очутиться рядом с героями сказочных и мифических миров.

И вообще, всё, что происходит рядом, вдохновляет меня: ветка дерева, то, как играет ребёнок, лужа после дождя, помятый клочок бумаги, формы и линии автомобиля и т. д.

Важным ещё является насмотренность. Это обогащает, даёт свободу рукам и голове. Особенно это важно в наше стремительное время, когда всё меняется в каждую секунду. Твои мысли не застаиваются, и «застоявшийся пруд сменяется бурным течением». Хотя, должен сказать, застоявшийся пруд тоже красив: камыши, рыбы плавают, старая лодка, стрекоза над прудом, туман над водой, отражение заката… В общем, дело баланса.

Идеи приходят по-разному. Иногда я до самого конца не знаю, что будет с задуманным образом, какие очертания получит скульптура. Были случаи, когда я менял работу после нескольких выставок. Это всегда бесконечный живой процесс. Каждая работа по-своему, удивительным образом находит для себя жизнь. Например, образ скульптуры «Бессонница» был придуман во сне, это образ ската со множеством глаз. Я готовился к выставке после долгого перерыва. Работы было много, я даже жил в мастерской. И вот я задумал скульптуру, в которой хотел показать постоянное движение. Но образ не «визуализировался» в голове. В очередной насыщенный день я лёг спать где-то в 3 или 4 утра, долго ещё не мог уснуть, меня мучила бессонница, мысли в голове… Во сне ко мне пришёл образ. Подремал я, наверное, час или два, к утру у меня было ясное представление о скульптуре, в которой можно увидеть неусыпное движение мысли.

Иногда я могу рассматривать картинку, иллюстрацию и в ней найти что-то другое, очень интересный приём, когда переворачиваешь изображение, или мысленно обрезаешь на фрагменты и пытаешься найти ассоциации. Бесконечное вдохновение и основа идей – это, конечно, природа. Это такое богатство, с чем ничто не сравнится! И каждый раз мне хочется быть ближе к ней, быть внутри. Мне кажется, человечество с каждым днём отдаляется от природы, забывая первооснову. Об этом в том числе мои работы.

► Есть ли у вас любимая работа? С каким материалом больше всего любите работать и почему?

— Все по-своему любимы. Но есть, конечно, те работы, которые с первого взгляда обращают на себя внимание. Это упомянутый ранее «Мальчик с мечом», «Поражённый 2», «Принцесса» и многие другие. Из последних работ это скульптура «Аю бала»: на столько много она вместила в себя смыслов и культурных пластов, тайн, что мне самому ещё долго придётся находить в ней новое. Этим мне ценна скульптура: с каждым новым днём я проживаю с ней отрезок времени, и она даёт мне пищу для размышления. Каждый день она разная, неизвестная и в то же время очень знакомая. Определить, что та или иная скульптура станет работой всей жизни, пока не приходится. Как будто, как только я это сделаю, смысл во всём потеряется. Просто тихо радуюсь тому, что я имею возможность заниматься своей любимой работой.

► Какие знания нужны, чтобы быть художником современного искусства?

— Думаю, современному творцу в первую очередь нужны базовые знания, умение рисовать, чувствовать ритм, владеть композицией и другие. Это стопроцентная основа. Ты современен тогда, когда чувствуешь время. Современный худож ник абсолютно подвижен, он вечный двигатель, не смотря ни на что. Ещё современный творец как комбайн: так же включает в себя и производит много операций. И если он не обладает одним из них, то его поле сужается. Что ему ещё нужно? Наверное, мечта, как и любому человеку. Ещё ему нужна вера, в себя прежде всего. Так как он будет в авангарде и будет опережать время (а этого не избежать, если он хороший творец), он будет придумывать новое. А всё новое поначалу многими не будет приниматься, будет отдаваться жесткой критике. Для этого нужна вера, чтобы твой мир в начале пути не сломали. Признаться, это очень сложно. Когда ты «один в поле воин».

Без сомнений, современный творец каждую минуту учится, осваивает новое. У меня с этим сложности. Современный мир предлагает столько нового, что я во всём этом теряюсь.

► Вас называют мастером эпохи великого переселения народов. Что вы вкладываете в это понятие?

— Для меня это прежде всего след многих культур в моих работах. Подобно стремительному вихрю перемен, который изменил быт, культуру и место обитания многих народов и племён, в скульптурах также чувствуется взаимопроникновение и связь одного с другим. В них, с моей точки зрения, всё ценное для культуры кочевника, как и для представителя оседлого образа жизни, так и для представителя мира Запада и человека мира Востока. Знаете, будто многие мастера многих поколений, разных эпох, разных племён встретились в одном предмете, в одном произведении. С одной лишь целью – познать ценность жизни и понять, что происходит в мире, будь то в прошлом, будь то в дне завтрашнем. Микс культур, образованный переселениями, пересечениями торговых путей, завоевания новых земель, предстаёт в бронзовых образах и не только. Это своего рода «конфедерация племён», в которых три компоненты: историческое прошлое, реальное сегодняшнее, воображаемое будущее.

► Вы создали собственную мифологию, подробно разработанную и воплощенную во множестве образов. Расскажите о ее специфике.

— В моей мифологии, как и в древних, соединялись и подлинные знания, и художественные образы, и нравственные предписания, и религиозные представления. Главное в мифах – их нормативная, предписывающая часть, которая аккумулировала опыт человечества и доводила его до каждого члена первобытного общества. Здесь также существуют Боги и герои, принцессы, воины, зооморфные существа, тотемные животные. Её специфика в том, что в одной системе мифа в одно время существует несколько времён, одни племена/цивилизации сменяются другими. Там же и западный миф и восточный существуют как один единый организм. Думаю, это просто интересно наблюдать. Какой будет завтрашний день воина, какую тайну хранит Богиня Сау, каким вырастет Аю бала, в каком саду будет гулять принцесса, и когда родится герой.

► Создавая скульптуру, должен ли художник учитывать контекст и место, где она будет размещена, или можно творить без оглядки на это?

— Если мы говорим о скульптуре, как о произведении, предмете коллекционирования, то здесь у автора полная свобода. Творит без оглядки. В этом случае для меня скульптор предстаёт с внутренней силой, а внутренняя сила просто так не даётся: это опыт, мастерство, уверенность в своих скульптурах, способности, в первую очередь (талант, одарённость, гений).

Безусловно, контекст и место должны быть во внимании скульптора, если мы говорим об уличной скульптуре. Но всё же не надо забывать саму магию творчества. С принятием результата творчества у многих зрителей, допустим, жителей города, возникают резкие вопросы, недовольства. Например, проблема российских памятников в том, что они морально устарели, в целом. Как было в давние времена, так и сейчас. Этому во многом способствуют скульпторы, желающие угодить заказчику, теряя при этом суть творчества, в результате мы получаем ещё один «пиджак» или «автомат» на улицах города. Также причина всему – простые запросы, отдалённость самого искусства. У многих оно вообще не лежит на горизонте восприятия.

В этом плане самый удачный вариант, когда заказчик видит мир так же, как и творец-скульптор, разделяет его мысли, и доверяет ему. Думаю, в России это будет однажды; не так быстро, но будет.

► Почему вы решили поработать именно с коврами?

— Из-за кропотливого ручного труда и традиций. Всё, что сделано руками, у меня вызывает восхищение. Когда ты смотришь на ковёр, ты чувствуешь тепло рук и те знания, мудрость жизни, которые из поколения в поколение передавались. Подумать только, с 5 века до н. э. существуют ковры рядом с нами, это такая великая история! Это то, что неразрывно связано с человеком и с древних времён «изображает» его мир. На протяжении многих времён ковёр был не только символом достатка, положения, но и предметом искусства. И до сих пор им остаётся. И в культуре кочевников ковры получили особую роль, где его рождение обусловлено самим бытом.

И знаете, поскольку это ручной труд, я чувствую родство здесь. До того, как я начал рисовать эскизы, долго наблюдал за публикациями, знакомился с искусством ковра, и всё силь нее меня это привлекало.

► Как издатель журнала, я не могу припомнить никого, кто бы соединил ковровое искусство с графикой и скульптурой. Откуда возникла такая идея (которая, я уверена, будет подхвачена и другими дизайнерами, художниками)? Расскажите о своей ковровой коллекции.

— Такого не припомню, чтобы ковроткачество соединилось с бронзой. Мои наблюдения и знакомство с коврами с каждым разом притягивало, а занимаясь параллельно бронзовой скульптурой, я рассматривал образцы ковров, изучал историю. Так получилось, что всё это соединилось в один образ. Да, ещё без чётких очертаний, да, без деталей, но идея уже задышала. И я почувствовал азарт, новое, неизведанное стояло передо мной. Мне показалось, что это настолько органично, что по-другому и быть не может, хотя это два разных материала. В первую очередь меня держало, и в коврах, и в бронзе, – это дыхание жизни, их тысячелетняя история. И ковры, и бронзовая скульптура несут в себе эпохи. Мне на самом деле интересно посмотреть, для чего здесь шерсть и ткачество соединилось с бронзовой пластикой, для чего нужно мягкое твёрдому, и для чего твёрдое нужно мягкому. Как мне кажется, это своего рода инь и янь. Основа такая: твёрдый сплав бронзы является «щитом» традиций, рода, домашнего очага. А узлы из шерсти – это то, что рождает эту защиту.

На данный момент у меня более 30 эскизов ковров. 7 ковров по этим эскизам уже создано. 4 ковра были представлены на выставке «Аю бала» в Государственном музее Востока минувшей осенью, и они уже успели завоевать любовь зрителей. Это ковры, выполненные в сотрудни честве со Студией ковров ручной работы «Persepol» (Казань) и с Гузель Мустафиной (Уфа). Среди них ковёр «Рождение героя», эскиз которого создавался самым первым. Кажется, в процессе работы над эскизом, выбором материала и цвета будущего ковра я переживал больше, чем обычно, не хотелось ошибиться ни в чём. Ковёр выполнен по одноимённой скульптуре. Сочетает в себе синергию ковроткачества и бронзового литья, тем самым отображая защиту и сохранение традиций, знаний предков. Центральный образ ковра – образ воина, которого мы видим на стадии превращения в льва. В целом полотно разделено на две части. Выстроенные ряды шерстяных узлов образуют семью, род, племя, цивилизацию, целую эпоху. А бронза является живым щитом, хранителем всего этого. Вообще здесь много символов.

Некоторые из ковров носят название «Древо жизни», «Тюльпан-дерево хранящий солнце», ковры «Щит», «Деревья-тюльпаны», «Сын», «Путь». Все они, как и скульптуры, про время, про связь поколений, про ценности жизни. И в то же время они абсолютно современны, и точно, эти работы – новое слово в ковроткачестве. И я рад, что «Рождение героя» и несколько других ковров родились в сотрудничестве со Студией ковров ручной работы «Persepol». Это то, чего ещё не было нигде, а значит, им предстоит большая жизнь.

► Вы работаете с мировыми брендами, расскажите о вашем сотрудничестве с брендами «Lexus», «LouisVuitton», «Caparol».

— Это всегда интересный опыт. С брендом «Lexus» мы делали экспозиции, где автомобили и скульптуры являлись частью единого целого. Например, однажды мы с «Lexus» представили публике ледяную скульптуру, где отображалась сама марка, её дизайн и её философия Такуми – философия мастерства, ручного труда. В «Louis Vuitton» были представлены бронзовые и гипсовые скульптуры.

На открытии одного из центров «Caparol» гости имели возможность познакомиться с моими скульптурами. Каждый бренд, решаясь на такое сотрудничество, чётко понимает, что дарит своим гостям, клиентам искусство. Оставаясь современными, искусствоориентированными, такие компании ставят во главу свой имидж.

Мне бы хотелось сотрудничать с разными компаниями: «Qatar Airways» (инновационность), «Emirates» (мне нравится их слоган «Приветствуя завтра»), «Аэрофлот», «Air France». Для меня интересны такие бренды/компании для сотрудничества как SpaceX, iRobot, КАМАЗ (а точнее, «Kamaz-master», российская автогоночная команда), «Zaha Hadid Architects», «Hermes», «Chanel», «Rolex». К тому же интересны такие бренды, как «BMW», «Land Rover».

► В каких международных выставках вы принимали участие, а о каких только мечтаете? Какой опыт стал для вас самым важным?

— Показывал работы в Риге, Гренобле, разных городах. Около десяти проектов были в Париже, две из них – персональные выставки. Многие работы хранятся в частных коллекциях в разных городах мира: Париж, Нью-Йорк, Лондон, Берлин, Токио… Последняя персональная выставка в Париже проходила рядом с Лувром, в галерее на противоположном берегу Сены, и выходя из галереи, мы прямиком направлялись туда. Наверное, французский опыт стал одним из основных. Чтобы привезти свои работы в Париж, я вкладывал все деньги, которые у меня были и не были. И это не один раз. Бывало, я один приезжал туда, не зная языка, ничего не понимая, искал помощи, терялся, но снова находился. С 3-4 сумками и чемоданами на руках, в каждом из которых были тяжёлые бронзовые скульптуры, я добирался до нужного места. Было сложно. Но мечта руководила мной.

Мечтаю выставить работы (скульптуры, ковры) в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, в Лувре, в Музее Родена, в Лондонской национальной галерее, в Музее Виктории и Альберта. Вообще было бы здорово выставить скульптуры в Международной космической станции.

► Что главное для вас в искусстве?

— Его тайна и глубина, возможность видеть будущее и возможность открывать новые миры. У Огюста Родена есть слова: «Творить не только на поверхности, но и в глубину». В искусстве главное – его сила.

Блиц-опрос

• Какое время суток для вас наиболее продуктивное?
  — Вечер, ночь, раннее утро. В то время, когда нормальные люди спят, есть вероятность, что где-то создаётся скульптура.
• Что из прочитанного впечатлило в последнее время?
  — Статьи о скульптуре, статья о языке и его философии.
• С кем из представителей современного искусства вы хотели бы сделать коллаборацию?
  — С Ай Вей Веем, Такаси Мураками.
• Какой суперспособностью хотели бы обладать?
  — Способность увеличиваться в количестве. Оптимально будет, если таких Сабировых будет 8 штук. И возможность иметь много рук.
• Место на земле, в котором вы бы хотели побывать?
  — Горы, их самые высокие вершины. Великая китайская стена, «Небесные врата» на китайской горе Тяньмэнь.